«Дж. Р. Р. Толкин. Дорога в Средиземье» видеоурок для учителя литературы

Уже более полувека читатели разных стран ищут дорогу в Средиземье. Страну, которую создал профессор английской филологии Джон Рональд Руэл Толкин.

На этом уроке мы попробуем отыскать дорогу в Средиземье. Поговорим о характере и убеждениях его создателя. Узнаем, как переплетаются фантазии и реальность.

Урок отлично подойдёт как дополнительный материал к разделу зарубежной литературы.

Толкин утверждал, что «подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии». Но истории не возникают из ниоткуда. Они по крупицам складываются из впечатлений писателя, его радостей и горя, убеждений, увлечений, словом, всего, что формирует личность. Так что хоть подлинная история писателя содержится в его книгах, ключи к тайнам этих историй нужно искать в фактах биографии.

Где начинается дорога в Средиземье?

Если поверить словам профессора о том, что весь мир Средиземья изначально был лингвистическим экспериментом, тропинка в эту страну вьётся от школы короля Эдварда.

«Я учился в школе короля Эдварда и большую часть времени тратил на изучение латыни и греческого. Но я также выучил англосаксонский, а заодно и готский. Последнее приключилось по чистой случайности, потому что в расписании готского не было», — шутил Толкин.

Знаменитый лингвист и сказочник вообще любил шутить. Часто можно встретить мнение, что Толкин был ужасно скучным занудой и чёрствым сухарём. В это легко поверить, глядя на бесконечный перечень имён, названий, дат и прочих подробностей легендариума Средиземья. А во время работы над «Властелином колец» писатель вдруг обнаружил такую ошибку. Его герои, находясь в разных местах Средиземья, смотрели на луну. И в одно и то же время видели её в разных фазах. Как вы думаете, что сделал писатель? Махнул рукой? Исправил пару предложений? Нет! Он переписал огромные куски текста. И с этого момента вдобавок к бесконечным картам и примечаниям профессор начал составлять таблицы фаз луны, чтобы избежать таких досадных ошибок.

К слову, как истинный англичанин, Толкин обожал клубы.

В школе он стал участником «Чайного клуба», в Лидском университете организовал литературный клуб под названием «Викинги». А оксфордский клуб Толкина по изучению древнеисландской поэзии назывался в переводе с древнеисландского «Углегрызы».

А о таком преподавателе, как Толкин, мечтает, пожалуй, каждый студент. Он не только умел рассказывать о древних языках так увлекательно, будто это не наука, а приключенческий роман. Толкин часто устраивал на лекциях целые театрализованные представления, мог превратить аудиторию в пиршественный зал и прийти на лекцию с мечом в руках.

О своём чувстве юмора Толкин писал так: «Юмор у меня простоватый, и даже самые доброжелательные критики находят его утомительным».

Биограф Толкина Хамфри Карпентер пишет о таких случаях: «Один раз на новогодней вечеринке в тридцатые годы Толкин накрылся каминным ковриком из исландской овчины, вымазал лицо белой краской и изображал белого медведя. В другой раз он оделся англосаксонским воином, вооружился боевым топором и вышел погоняться за ошарашенным соседом». А уже будучи почтенным пожилым джентльменом, Толкин запросто мог подсунуть рассеянному продавцу вместе с мелочью свою вставную челюсть.

Такого человека скучным назвать невозможно, даже принимая во внимание то, с какой тщательностью он выписывал каждую мельчайшую деталь, когда создавал Средиземье. Профессор английской филологии по своей природе был сказочником. Он умел наполнять волшебством даже лингвистические эксперименты. Эльфийский язык квенья Толкин создал на базе финского с фонетикой и орфографией из греческого и латыни. За основу другого эльфийского языка Толкин взял валлийский язык, добавив в него элементы древнескандинавского и староанглийского. Так появился синдарин.

Разработкой эльфийских языков Толкин занимался до конца жизни. Несмотря на то, что «Властелин колец» был давно завершён.

В выпускном классе Эдвардианской школы Толкин и ещё двенадцать учеников школы короля Эдварда путешествовали по Швейцарии.

Исследователи сравнивают пейзажи Средиземья со швейцарскими видами. И есть даже те, кто утверждает, что прообразом Шира стала именно Швейцария. А стремление к уюту, приземлённость и миролюбие местных жителей перешли к хоббитам.

Но сам профессор не скрывал, что Шир — это отражение старой доброй Англии. А хоббиты — типичные английские крестьяне.

Толкин был скептически настроен по отношению к киноиндустрии. Он долго противился перспективе экранизации своих произведений, считая, что кино безобразно упростит его творение. «Это повествование нельзя втиснуть в рамки драматизации. Проще было бы экранизировать „Одиссею“. Там действия гораздо меньше, только немного бурь».

Единственным техническим новшеством, которое Толкин воспринял с восторгом, стал автомобиль. При этом водителем профессор был ужасным, настоящим лихачом, презирающим правила дорожного движения.

С Эдит связана самая красивая и самая важная для Толкина легенда Средиземья — легенда о Берене и Лютиэн. Легенда о любви смертного мужчины и бессмертной эльфийки. Образ Лютиэн в воображении профессора появился, когда Толкин смотрел, как юная Эдит танцевала среди цветов болиголова.

О том, насколько значима в жизни Толкина эта легенда, говорит один факт. На могильном камне профессора и его жены под их именами стоят имена этих героев.

Себя профессор Толкин видел Береном. Эдит — Лютиэн.

Про Сэма, верного слугу и друга Фродо, писал, что он «целиком срисован с тех рядовых войны 14-го года», с которыми Толкину довелось служить. Но некоторые теории и аналогии приводили профессора в ярость.

Например, Толкина выводили из себя попытки натянуть политическую карту Средиземья на политическую карту современного мира. Появилась теория, согласно которой Мордором считали СССР.

Попытки интерпретации «Властелина колец» Толкина раздражали. Он заявлял: «Книга не является ни аллегорической, ни тематической. Многое можно додумать, согласно вкусам любителей аллегорий или ссылок на реальную действительность. Но я испытываю и всегда испытывал искреннюю неприязнь к аллегории во всех проявлениях — с тех самых пор, как стал достаточно стар и зануден, чтобы её замечать. Я куда больше люблю историю, настоящую или выдуманную, которая бы различным образом взаимодействовала с опытом читателя».

Так где же искать дорогу в Средиземье? В своём сердце, говорит нам Профессор.